“Да.” — сказал врач, обращаясь к пациенту. “Именно это мы и предполагали. Результаты анализов говорят о том, что у Вас рак четвёртой стадии. Тяжёлый случай, что и говорить. Но не стоит отчаиваться! Здесь, в нашей клинике разработан совершенно новый метод лечения рака, исключительный по своей эффективности, который мы назвали электролучевой терапией. Он основан на тепловом воздействии электрического поля. Вы, наверное, уже читали наш рекламный проспект и нет смысла рассказывать об этом подробно. Если говорить кратко, то человек как бы помещается в гигантскую микроволновую печку. Могу также добавить, что электролучевая терапия одинаково хорошо справляется с любыми стадиями и формами рака. Я сам проходил курс лечения и в настоящий момент от опухоли не осталось и следа. Мы Вас полностью вылечим! Это я гарантирую!”
   “Когда начнём?” — тихо спросил больной.
   “Прямо сегодня. Я записал Вас на 10 утра. Впереди ещё целый час. За это время мы должны ещё раз проверить Ваше сердечко: фигурально выражаясь, так сказать, военным языком, нужно провести рекогносцировку местности накануне решающей битвы. И в ней мы победим! А сейчас я должен ненадолго Вас покинуть, следует дать кое-какие распоряжения.”
   Врач направился к выходу. Но возле самой двери он обернулся к больному.
   “Чуть не забыл! Это совершенно не больно! Практически Вы ничего не почувствуете. Знаю по собственному опыту.”
   Когда все предстартовые хлопоты остались позади, больной внезапно увидел перед собой стены незнакомого кабинета. Его только что привезли сюда на медицинской каталке два дюжих санитара. Рядом находились его лечащий врач и медсестра. Больной огляделся вокруг. Так вот, значит, какой он, этот кабинет электролучевой терапии. В общем то, ничего экстраординарного. Обычный кабинет. Правда, есть некоторые особенности. Одна из стенок комнаты прозрачная, стеклянная, видно, что за ней находится ещё одна комната. Туда ведёт массивная железная дверь. А вот и пульт управления с многочисленными кнопками. Он расположен на столе, в центре кабинета.
   “А мы вас уже заждались.” — раздаётся чей-то голос. Из за стола поднимается фигура техника-оператора. Врач протягивает ему заполненный бланк-направление. Техник внимательно его рассматривает, делает запись в журнале. Затем он говорит, обращаясь к своему помощнику.
   “Можно начинать.”
   Железная дверь открывается и санитары завозят больного вместе с его транспортом в ту самую комнату, за стеклом. А ведь это не что иное, как рабочая камера электролучевого генератора. Верно говорили: помещение размером 3 на 5 метров, стены из металла, кроме одной, стеклянной. Действительно, напоминает гигантскую микроволновку. А если вдруг эта штука сломается, даст тепла больше, чем нужно. Так ведь можно сгореть заживо. Нет, лучше об этом не думать. Кто-то поправил его подушку. Больной увидел у своего изголовья медсестру. Странно, только сейчас он вдруг заметил, какая она очаровашка. Медсестра нежно погладила его по голове и сказала:
   “Лежите спокойно, всё будет хорошо.” Затем она вышла из комнаты вместе с санитарами. Металлическая дверь с громким стуком захлопнулась.
   Больной повернул голову. Через прозрачную стенку ему было хорошо видно, как оператор настраивал свой агрегат. Происходящее отдавало нереальностью, выглядело каким-то фантастическим сном. Он лежит в самом сердце этой удивительной машины, о которой так много слышал. Неужели в этих стенах заключена сила, столь великая и могущественная, что способна уничтожить его болезнь. Как завороженный больной глядел на руки оператора. Они летали по пульту от одной кнопки к другой и следом загорались разноцветные лампочки. В центре находился красный рычаг, по видимому главный включатель.И вот рука приблизилась к нему, пальцы плотно обхватили рукоятку. Сейчас что-то произойдёт! Рука резким и уверенным движением пошла вверх! Больной почувствовал, как струя горячего воздуха окутала его тело, возникло какое-то знакомое ощущение, похожее на то, что бывает, если неожиданно выходишь из тени на солнцепёк. И вдруг всё кончилось. Чуство тепла прошло,он увидел, как погасли огоньки на пульте. Через мгновение раздался скрежет открываемой двери.
   “Ну вот и всё. Как себя чувствует наш пациент?” — с этими словами в камеру зашёл доктор вместе со всеми присутствующими.
   “Это как, совсем что ли всё? Больше ничего не будет?” — спросил больной. От волнения его голос дрожал.
   “Да, процедура закончена.” — ответил врач. “Как самочувствие?”
   “Понимаете, доктор. Ничего такого необычного нет. Только вот голова кружится. Перед глазами всё плывёт.
   “Это естественно. Температура Вашего тела сейчас повышена на 2-3 градуса по сравнению с тем, что было до этого. Ваши органы чувств фиксируют это, как если бы у Вас было заболевание, которое сопровождается повышенной температурой. Разница состоит в том, что когда происходит “естественное” увеличение температуры, то оно растягивается на какой-то, иногда продолжительный отрезок времени. Здесь же изменение произошло мгновенно. Отсюда головокружение и слабость.”
   Врач сделал знак санитарам и они вывезли каталку из рабочей камеры генератора. Навстречу пронеслись широкие больничные коридоры и вот, наконец, снова появился уже знакомый интерьер палаты интенсивной терапии. Больной попытался встать, но врач остановил его.
   “Придётся ещё немного полежать.” — сказал он. “Мы опять должны измерить Ваши физиологические показатели.”
   После того, как в журнале записали последнюю строку и сделали несколько уколов, врач торжествующе воскликнул:
   “Показатели хорошие. Температура, как мы и предполагали, повысилась на 2 градуса, была до процедуры 36,5, стала 38,7. Пульс был 79 ударов в минуту, стал 93. Кровяное давление тоже скакнуло: сначала 140 на 80, а потом 150 на 90. Это нормальная реакция. Через 10—15 минут температура снова упадёт до 36,5. Мы ввели соответствующие препараты. Естественно, остальные показатели тоже вернутся к прежним цифрам.”
   Руки больного тряслись. Срывающимся голосом он спросил:
   “И что, сейчас выходит, я здоров? Рака больше нет?”
   Врач в задумчивости почесал подбородок.
   “Мы это узнаем через несколько дней. Нужно взять образцы клеток для цитологического анализа из разных мест Вашего тела и тогда всё станет ясно. Дело в том, что у Вас проблемы с сердцем и пришлось задействовать минимальную силу аппарата. Возможно, надо будет сделать повторный сеанс. Лично я — оптимист. Мне кажется, достаточно одного сеанса.Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Так, что давайте немного подождём и вернёмся к этому разговору денька через три.”
   Больной понимающе кивнул.
   “Ещё один вопрос, доктор. Во время сеанса меня беспокоила мысль, а что если машина выйдет из строя, даст больше тепла, чем нужно и я сгорю. Могло ли такое быть? Раз Вы говорите, нужен повторный сеанс. Хотелось бы быть уверенным.”
   Лицо врача исказила едва заметная гримаса.
   “Я Вас прекрасно понимаю. Сейчас так много происходит различных техногенных аварий. Но что касается нашего, так сказать, рабочего инструмента, то могу Вас заверить: конструкторы здесь поработали на совесть. Начнём с того, что аппарат контролируется компьютером с новейшей операционной системой. Настолько я знаю, такая система используется в министерстве обороны. Идём дальше. Если вдруг наш компьютер забарахлит, то вмешается главный компьютер больницы. При необходимости он всё обесточит. Разумеется, мы подключены к интернету, но это касается лишь части компьютеров. Непосредственно те компьютеры, которые управляют техникой, изолированы. Но и это не главное. Скажите, Вы до конца читали нашу рекламную брошюрку? На последней странице есть техническое описание.”
   “О нет, доктор. Я гуманитарий и техникой вообще не интересуюсь.” — ответил больной.
   “Напрасно. Впрочем, это конечно моя вина. Нужно было Вас получше проинструктировать. Сейчас я Вам кое-что покажу.”
   С этими словами врач взял со стола цветной рекламный буклет. Раскрыв последнюю страницу он ткнул пальцем в рисунок, расположенный в самом низу. Больной рассмотрел изображение предмета, формой напоминающего цилиндр. Из его концов с двух сторон торчали короткие металлические штыри.
   “Вот что обеспечивает наилучшую защиту, какая только возможна!” — с восхищением произнёс врач, разглядывая цилиндр. “Не правда ли, внешне походит на мороженое эскимо. На техническом жаргоне она так и называется: предохранительная пробка “Эскимо”. И как настоящее мороженое, боится жары. Поэтому его надо держать в холодильнике. А принцип действия до смешного прост. Хотя Вы и гуманитарий, но я думаю, наверняка знаете, как работают обычные предохранительные пробки, когда возникает короткое замыкание?”
   “Да, конечно, знаю. Пробка является участком электросети, во время короткого замыкания она расплавляется и целостность сети нарушается.” — сказал больной.
   “Совершенно верно. Здесь точно такой же принцип. Внутри этого изделия находится особое вещество. При низких температурах оно твёрдое. Но как только температура поднимается выше 0 градусов по Цельсию, то вещество меняет форму, становится мягким и увеличивается в обьёме. Видите торчащие электроды по бокам. Снаружи они выглядят, как металлические штыри, но внутри цилиндра они сделаны в форме трубок. Что-то похожее на воздуховоды в домашнем пылесосе. И соединяются они точно также: одна трубка вставляется в другую. Трубки заполнены тем самым веществом. При нагревании оно расширяется и концы трубок расходятся в стороны. Контакт между ними прерывается, электрический ток отключается. Всё рассчитано таким образом, что электричество выключается тогда, когда температура вещества достигнет 40 градусов. Сама пробка вставляется в электрическую цепь генератора, вплотную к нагреваемой зоне. Температура нагреваемого живого организма и чувствительного вещества в трубках будет одинаковой. В том и другом случае не выше 40 градусов, иначе произойдёт автоматическое отключение генератора.”
   “Как интересно! Жалко, что я не знал этого раньше.” — воскликнул больной.
   “Теперь Вы убедились, что Вашей жизни ничто не угрожало. Даже при какой угодно поломке.” — сказал врач.
   “Извините, доктор, конечно может быть сейчас не имеет смысла об этом говорить, но мне всё же интересно. Были ли у вас здесь трагические случаи?”
   “Да, к сожалению были. Но не с людьми, а с подопытными животными. Я Вам расскажу предысторию. Сначала мы проводили опыты на клеточных культурах, потом на мелких животных; насекомых, мышах, лягушках, и наконец построили камеру для более крупных экспериментальных объектов. И вот однажды мы делали опыт со свиньёй. Самый слабый участок в плане электромагнитного воздействия — сердце, а как известно, свиное сердце очень сходно с человеческим. Как обычно, мы использовали разные тепловые режимы, одновременно производя замеры физиологических показателей. Случилось так, что наш компьютер во время испытаний дал сбой. Программисты потом сказали, что всему виной вирус, проникший из интернета. Какой-то особенный вирус, сломал все защиты, невидимо проник в компьютер, затаился до поры до времени и вдруг неожиданно активизировался в самый неподходящий момент. В результате компьютер, что называется, “завис” и не дал вовремя команду на отключение. Тогда у нас не было “Эскимо”, пришлось выключать машину вручную. Но пока оператор сообразил, что случилось и его рука дотянулась до выключателя, прошло несколько секунд. За это время всё было кончено. Бедная свинка превратилась в жаркое.”
   “Неужели такая огромная мощность.” — удивился больной. “Честно говоря, становится жутковато.”
   Врач усмехнулся.
   “Естественно, это выходит за рамки, ну что ли, обыденного восприятия. Знаете, сколько времени Вы сами подвергались излучению. Одну сотую долю секунды, всего лишь одну сотую. И всё равно почуствовали тепло, так ведь. Да, мощность большая. Но в своих экспериментах мы установили, что именно это и нужно для того, чтобы победить рак. Понимаете, важно не просто нагреть раковую клетку, а раскачать, расшатать её структуру. Так называемый эффект удара. Впрочем, здесь уже начинаются заморочки из теоретической физики, а я медик и в этих вопросах не очень компетентен. Если Вас интересуют подробности, можете поговорить с нашим главным инженером. Он классный специалист. Кстати, именно ему принадлежит идея пробки “Эскимо”. Если бы не он, то неизвестно, в каком состоянии был бы сейчас наш проект. Однако же, мы с Вами заговорились. Вы не устали?”
   “Да, пожалуй, что-то спать хочется.” — ответил больной.
   “Тогда отдыхайте, а вечером увидимся, надо будет сегодня же начать делать анализы.”
   Шаловливый солнечный лучик, словно золотая рыбка, играющая в водорослях, просочился сквозь неплотно задвинутые шторы в полутёмную комнату и разбудил спящего на кровати тяжело больного человека. Больной приоткрыл глаза. Да, это не сон. Вот уже неделя, как он лежит в этой клинике, про которую все его друзья в один голос твердили, что она лучшая в стране. Целых три дня прошло с тех пор, как его подвергли самому мощному в истории медицины воздействию — электролучевой терапии. Сбудутся ли ожидания? Трудно сказать. Самочувствие вроде бы ничего. Но кто его знает, что происходит внутри?
   Дверь распахнулась и в комнату вошёл его лечащий врач. Наверное, у него уже есть самые свежие анализы. Больной почуствовал, как заколотилось сердце. Сейчас будет вынесен приговор.
   Врач открыл папку с документами и достал оттуда историю болезни. Найдя соответствующую страницу, он поднял глаза на больного. Их взгляды встретились. Врач заговорил и его голос звучал подчёркнуто торжественно.
   “Могу Вас поздравить! Многократные цитологические исследования подтвердили — Ваши опухолевые клетки начисто потеряли способность к делению. А это означает, что рак уничтожен!”
   Врач увидел восторг в глазах больного и на несколько мгновений замолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. Затем продолжил.
   “Мой оптимистический прогноз оказался верным! Хватило одного сеанса. Сейчас Ваша опухоль представляет собой аморфную белковую массу. Свыше 90 процентов её клеток погибло, остальные подверглись принудительной дифференцировке, но тоже скоро погибнут. Главное сейчас — это предотвратить интоксикацию организма из-за распада клеточных белков. Сколько Вы уже ходили на гемодиализ. Три раза. Продолжим до конца месяца, а там видно будет. Надо подсобить Вашим почкам. Они, бедные, уже совсем запарились. Такое количество мусора.”
   “Скажите, доктор, а когда опухоль совсем изчезнет?” — спросил больной.
   “Не опухоль, а то, что от неё осталось! Так будет точнее!” — врач назидательно поднял кверху палец. “Я думаю, что скоро. Мы делали Вам инъекции препаратов, которые активизировали иммунитет. Белковый конгломерат, который образовался после распада опухоли, где-то примерно через два месяца должен рассосатся. В данный момент он подвергается усиленной атаке со стороны ваших лейкоцитов. А наши лекарства стимулируют этот процесс.”
   Больной присел на кровати.
   “Мне до сих пор не верится, что всё кончилось.” — сказал он восторженным тоном. “Это поразительное наслаждение: сначала переживать тоскливое чуство потерянности, безысходности, словно окружающий мир отвернулся от тебя, стал каким-то другим, чужим, будто бы даёт тебе понять, что ты недостоин жить в нём. И вдруг такая перемена! Кажется, что весь мир существует только для того, чтобы приносить тебе радость! Начинаешь замечать, какое сегодня великолепное утро, как ласково светит солнышко, любуешься прекрасным голубым цветом чистого неба. Я всей кожей чуствую, как вокруг носятся флюиды счастья. Такое ощущение, что присутствуешь на вселенском празднике. Слышите за окном птичьи голоса. Я уверен, они не просто поют. Они празднуют моё выздоровление!”
   Врач улыбнулся.
   “Мне знакомо это чувство. Я ведь тоже здесь лечился. Был на Вашем месте. Да, жизнь иногда преподносит довольно неприятные сюрпризы. Но всегда нужно надеятся на лучшее. И тем более в наше время, когда это имеет не абстрактно-утешительный, а конкретный, реальный смысл. Дело в том, что сегодня медицина вышла на такой уровень, когда нам известно почти всё,что происходит в человеческом теле. Открытие следует за открытием. Каждый больной может надеятся на благополучный исход даже тогда, когда официальная медицина признаёт его неизлечимым. Почему? Да потому что высока вероятность того, что прежде, чем болезнь убьёт человека, медики найдут способ победить её!”
   “Вашими бы устами да мёд пить!” — засмеявшись, сказал больной. “Конечно, такое приятно слышать, но мне кажется, Вы хватили через край. Если я правильно понял, то сейчас вообще нет такого понятия, как неизлечимая болезнь?”
   “Ну, разумеется, с некоторыми оговорками, но в целом это так. Вы правильно поняли мои слова.”
   “Но разве такое возможно?”
   “Да, возможно. Я сейчас объясню, в чём дело. Начнём с того, что определим, какова же главная стратегическая задача медицинской науки. Средства массовой информации в своё время довольно широко освещали этот вопрос, так что, быть может, даже Вы знаете ответ. Вне всякого сомнения — главной стратегической задачей сегодня является расшифровка генетического кода человека. Ясно почему. Всё в организме зависит от генов. Это, своего рода, управляющий пульт. Если мы получим к нему ключ, то сможем моделировать любые процессы, происходящие в человеческом теле, в том числе и те, которые характерны для болезней. Для каждого вида болезни есть свой специфический биохимический фактор, проявляющийся иногда, как наличие вредных веществ, а иногда, как недостаток полезных, или же то и другое вместе. Знание генетического кода позволит определить, какие именно вещества задействованы и не просто определить, а узнать их точные формулы. И тогда легко будет найти вещество—антипод для нейтрализации вредного реагента или же для восполнения недостатка полезного. Вот такая химия. А какие открываются перспективы! 99 процентов заболеваний из тех, что сегодня являются неизлечимыми, станут излечимыми. И всё это случится примерно лет через 5.”
   “Откуда же взялась такая цифра?” — голос больного звучал недоверчиво.
   “Через 5 лет должна закончится расшифровка генетического кода, если конечно работа будет вестись нынешними темпами. Так написано в докладе комиссии ЮНЕСКО по здравоохранению.” — ответил врач. “Я думаю, этим данным можно верить. Дело в том, что большая часть генетического кода, где-то процентов 80, уже расшифрована. И это приносит свои плоды. Новые лекарства появляются буквально каждый день. И я нисколько не удивлюсь, если завтра утром прочту в газетах, что в каком либо месте учёные изобрели эликсир молодости или же научились из малорослого человека делать высокого и наоборот. Подводя итог всему сказанному, я процитирую своего отца. Он тоже был учёным, сейчас вышел на заслуженный отдых. Так вот, он любит повторять слова: ни при каких обстоятельствах нельзя терять надежды на Божью благодать, отечество и науку!”
   “Мощно сказано! К этому просто нечего добавить.” — воскликнул больной. “Но тут возникает один вопрос. Готово ли общество воспринять, по достоинству оценить труд учёных? Что я имею в виду? Вы говорили о сроке в 5 лет. Он может быть ещё более сокращён, если увеличится финансирование научных проектов, прежде всего со стороны государства. Но что мы видим? Происходит нечто противоположное. Вы уверены, что исследователи уложатся в пятилетний срок?”
   Врач сокрушённо развёл руками.
   “Если бы всё зависело от меня. Вы затронули самую больную тему. В упомянутом докладе ЮНЕСКО рекомендовалось всем государствам, ну по крайней мере наиболее развитым, резко увеличить затраты на медицинскую науку. Но практически ничего не изменилось. К сожалению, наука — это не добыча нефти.”
   “Я тут недавно статейку читал про одного изобретателя. Он рассказывал о своих взаимоотношениях с патентным бюро. Если верить ему, то патентное бюро вообще чуть ли не главный тормоз для науки.” — заметил больной.
   “Ой, не говорите мне об этих бюрократах! От одного упоминания тошнит.” — с раздражением произнёс врач.
   “Что, так сильно достали?”
   “Не то слово. Можете себе представить, они длительное время не давали нам патента на электролучевую терапию. Причём, без всяких на то оснований. Даже после того, как мы вылечили множество больных. Кончилось тем, что мы подали на них в суд. Только тогда вопрос был решён.”
   “Но какой смысл?” — искренне удивился больной.
   “Только один — лоббирование интересов фармацевтических компаний.”—ответил врач.
   “Невероятно. В это трудно поверить. Может они просто такие ограниченные, глупые?”
   “Вряд ли. Я не верю в байки про несчастных, бестолковых чиновников, которые сделали что-то плохо, но зато с хорошими намерениями. Когда дело касается их кошелька, они сразу становится шибко умными. Здесь всё решает выгода, деньги. Судите сами: если бы мы не провели электролучевую терапию, то сколько лекарств Вам пришлось бы покупать. На одних обезболивающих наркотиках можно разорится. Умножьте на огромное число больных. Получается, огромное количество медикаментов останется непроданным. Сколько прибыли из-за этого потеряют фармацевты? Подсчитайте и Вы поймёте, что говоря языком юристов, налицо корыстный мотив. Хотя и не сразу, но мы поняли, что фирмы, или точнее сказать, некоторые руководители фирм, производящих лекарства, весьма недовольны появлением нашего электролучевого генератора.”
   “И что же решил суд?” — спросил больной.
   Врач иронично усмехнулся и ответил.
   “Доказательств какого-либо сговора у нас не было, поэтому суд вынес определение о неполном служебном соответствии и обязал выдать нам патент по всей форме.”
   Больной тяжело вздохнул.
   “Никогда бы не подумал, что у вас, в таком благородном деле, могли быть недоброжелатели. Хорошо, что хорошо кончается. Впрочем, я уверен, что в любом случае справедливость восторжествовала бы.”
   “А я, представьте, не уверен.” — врач посмотрел на часы. “Как быстро летит время. Уже двенадцать. Вернёмся к Вашему состоянию. Значит так. Все назначения остаются прежними. Добавляется только специальная диета. Другую пищу не кушайте. Это касается и домашних гостинцев. Ваш организм сейчас очень зашлакован, требуется чистое, сбалансированное питание. И есть ещё одна вещь, про которую я должен Вам сказать, хотя, честно говоря,именно сейчас мне бы этого не хотелось. Но я обязан.”
   В глазах больного промелькнула тень беспокойства.
   “Доктор, что Вы имеете в виду? Я заинтригован.”
   Ответ врача последовал через некоторую паузу.
   “Видите ли, в чём дело. Всем больным мы делаем анализ крови на Вич-инфекцию.”
   “Уж не хотите ли Вы сказать...”
   “Да, именно так. Ваш результат оказался положительным. Но не стоит волноватся. Это было неделю назад, ещё до сеанса. В настоящий момент СПИДа у вас нет! Дело в том, что электрическое поле кроме раковых клеток убило также и вирус. Возбудитель СПИДа очень чувствителен к физическим воздействиям. Поэтому он так плохо сохраняется во внешней среде, в отличие, к примеру, от кишечных инфекций или гриппа. Так, что ничего удивительного в вашем исцелении нет.”
   “Подождите, голова идёт кругом! Это что, шутка такая! Откуда у меня мог взятся СПИД?”
   “А это уж Вам лучше знать, откуда он взялся.” — сказал врач строгим тоном. “Вы должны сегодня же позвонить своей подружке и пригласить её сюда. Мы её вылечим за один сеанс. Даже в стационар не надо будет ложится. Обязательно скажите, что лечение анонимное и бесплатное. Расходы берёт на себя городская казна. И если уж говорить откровенно, почему Вы не желаете проходить диспансеризацию? В Вашей медицинской карточке сказано, что профилактический медосмотр Вы проходили 8 лет назад. Куда это годится? Ведь Вы подвергаете опасности не только своё здоровье, но и здоровье близких людей. Для чего придумана диспансеризация? Чтобы как можно раньше выявлять болезни и начинать лечение. Может быть, в вашей богемной среде принято так наплевательски относится к своему здоровью, но я этого совершенно не понимаю! Зачем создавать себе лишние проблемы? Их и так много в нашей жизни.”
 

Город Уфа
© Авторские права защищены

Назад http://a-anisimov.narod.ru/proiz.htm

К оглавлению http://a-anisimov.narod.ru/glav.htm

К основной http://a-anisimov.narod.ru/index.html